— Думаю ничего, Родж. Впрочем, нет. О нем что-нибудь слышно?
— О нем? В общем и да, и нет. Он все еще в пределах Годдард-сити — мы уверены в этом. С Марса его не увезли, и даже не смогли вывезти из этой области. Мы заблокировали все ходы и выходы. Так что, если у них и было такое намерение, то они не в состоянии ничего сделать.
— Вот как? Но ведь Годдард-сити не так уж велик. Кажется, что-то около сотни жителей? Так в чем же загвоздка?
— Загвоздка в том, что мы не можем признаться, что вы… я имею в виду, что он пропал. Но как только состоится церемония принятия в гнездо, мы тихонечко уберем вас с глаз долой, а затем объявим о похищении, но так, будто оно только что произошло — и заставим местные власти разобрать город по бревнышку. Правда, все члены городского совета — ставленники Партии Человечества, но им придется сотрудничать с нами — после церемонии, разумеется. И сотрудничество это будет самым что ни на есть искренним, потому что они изо всех сил будут стараться найти его до тех пор, пока на них не налетело гнездо Ккахграл и не разнесло город в щепки.
— О, мне, видно, еще многое предстоит узнать об обычаях марсиан и их психологии.
— Как и всем нам!
— Родж… м-м-м… А почему вы так уверены, что он все еще жив? Разве тем, кто его похитил, не было бы полезнее — и удобнее — просто убить его? — Я вспомнил события в номере отеля. К горлу подступила тошнота. Теперь-то я знал, как оказывается просто избавиться от тела, если не обременен излишними предрассудками.
— Понимаю, что вы хотите сказать. Но это тоже связано с марсианскими понятиями «пристойности». — Он употребил марсианское слово. — Смерть — единственное извинение невыполненному обязательству. Если бы его просто убили, то он был бы принят в гнездо посмертно — а затем все гнездо, а возможно и все остальные гнезда Марса задались бы целью отомстить за его смерть. В сущности, им абсолютно безразлично, даже если погибнет вся человеческая раса — или будет уничтожена. Но то, что именно этого человека убили за то, что он должен был стать членом гнезда — вот это уже для них совсем другой коленкор. Это уже становится вопросом пристойности и обязательств — реакция марсианина на подобные ситуации настолько автоматическая, что сильно смахивает на инстинкт. Конечно, это не инстинкт, потому что марсиане — высокоцивилизованные существа. Но иногда они бывают просто ужасны. — Он нахмурился и добавил: — Иногда я жалею, что покинул свой Сассекс.
Предупредительный сигнал прервал наш разговор и заставил нас поспешить к койкам. Дэк все устроил как надо: как только мы перешли в свободный полет, нас встретила челночная ракета из Годдард-сити. И мы впятером отправились вниз — заняв тем самым все имеющиеся места в челноке — это было также заранее спланировано, так как Резидент-Уполномоченный выразил свое намерение подняться к нам на борт, чтобы встретить меня. Отказаться от этой идеи его заставила только радиограмма Дэка, в которой говорилось, что нам самим потребуются места в челноке.
Я настойчиво пытался получше разглядеть поверхность Марса во время спуска, так как видел ее всего однажды из иллюминатора «Тома Пэйна» — в то время как предполагалось, что я неоднократно бывал на Марсе, поэтому мне нельзя было выказывать любопытство, подобно обыкновенному туристу. Но рассмотреть мне почти ничего не удалось: пилот развернул челнок так, что из иллюминатора ничего не было видно, а потом, когда мы повернулись к поверхности нужным боком, настала пора одеваться. Одевать кислородные маски.
Эти ужасные маски чуть было не испортили все дело. Мне никогда не приходилось пользоваться ими — Дэк об этом не подумал, а я не сообразил, что это может оказаться целой проблемой. Раньше мне несколько раз приходилось пользоваться космическим дыхательным аппаратом и аквалангом, и я думал, что маска — это что-то похожее. Но оказалось, что это не так. Модель, которой отдавал предпочтение Бонфорт, оставляла рот свободным. Это была модель «Большой ветер» компании Мицубиси, которая подает обогащенный воздух прямо в ноздри — носовой зажим, патрубки в ноздрях, трубки, идущие от ноздрей за спину к сгущающему устройству. Я готов признать, что если к нему привыкнуть, это замечательный прибор — в нем можно было разговаривать, есть, пить и т. д. Но лучше бы дантист засунул мне в рот обе руки.
Сложность состоит в том, что приходится сознательно контролировать движения мускулов рта. В противном случае вместо речи получается шипение, вроде как у чайника, потому что проклятая штука работает на разнице давлений. К счастью пилот установил в салоне марсианское давление, как только мы успели одеть маски, дав мне тем самым минут двадцать на то, чтобы освоиться с ней. Но все же какое-то время я был полностью уверен, что дело швах, и все из-за какого-то глупого устройства. Но я напомнил себе, что пользовался этой штуковиной сотни раз и привычен к ней как к зубной щетке. В конце концов я убедил себя в этом.
Дэк сумел избавить меня от часовой беседы с Резидентом-Уполномоченным на борту челнока, но совсем избежать его нам не удалось: он встречал челнок на взлетном поле. Время поджимало, и это давало мне право избегать тесных и длинных контактов с людьми, так как мне пора было отправляться в марсианский город. Это вполне понятно, хотя на первый взгляд и кажется странным, что человек может чувствовать себя в большей безопасности среди марсиан, чем среди других людей.
Но еще более странно было оказаться на Марсе.
Глава 5
Мистер Бутройд, Уполномоченный, был ставленником Партии Человечества, как впрочем и весь его персонал, за исключением технических специалистов гражданских служб. Но Дэк сказал мне, что шестьдесят против сорока за то, что Бутройд не имеет ни малейшего отношения к заговору. Дэк считал его честным, но глуповатым. По тем же самым причинам ни Дэк, ни Родж Клифтон не считали, что Верховный Министр Банрога как-либо приложил руку к похищению. Они считали, что это дело рук тайной террористической группы, существующей внутри Партии Человечества и называющей себя «Людьми действия». А уж они, по мнению моих товарищей, были тесно связаны с некоторыми уважаемыми мешками, которые крепко держались за свои прибыли. Но после того, как мы приземлились, произошла одна вещь, которая заставила меня задуматься — так ли уж честен и глуп этот Бутройд, как думает Дэк. Гостем, Уполномоченный явился встречать меня, но так как я в настоящее время не занимал никакого официального поста, кроме того, что являлся членом Великой Ассамблеи, и путешествовал в качестве частного лица, мне не предоставили никаких официальных почестей. Бутройд был один, если не считать его помощника, да еще маленькой девочки лет пятнадцати.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});